В народных обычаях, связанных с похоронами, можно выделить три основных этапа:
1.Предпогребальные обрядовые действия: подготовка тела умершего к похоронам, омовение, одевание, положение во гроб, ночные бдения у гроба покойного. 2.Погребальные обряды: вынос тела, отпевание в церкви, дорога на кладбище, прощание с умершим у могилы, погребение гроба с телом в могилу, возвращение родных и близких обратно в дом умершего. 3.Поминки: после похорон в доме умершего на третий, девятый, двадцатый, сороковой дни, полгода, годовщину после смерти, с заказыванием поминальных треб в церкви, поминальными трапезами и домашними молениями по умершим. Многие предпогребальные действия, помимо практической необходимости, имеют древнее ритуальное происхождение. Смерть мыслилась как дорога в загробный мир, а омовение, обряжение покойного и другие действия по подготовке его к похоронам - как бы сборами в дальнюю дорогу. Омовение имело не только гигиеническую цель, но рассматрива¬лось и как очистительный обряд. По церковному вероучению, умерший должен уйти «к Господу с чистой душой и чистым телом». Религиозно-магический характер омовения подчеркивался тем что его совершала особая профессиональная категория людей - смывальщиков. Эта профессия чаще становилась уделом старых дев и старых вдовцов, уже не «имеющих греха», то есть интимных отношений с людьми противоположного пола. Если девушка долго не выходила замуж, то ее пугали тем, что она будет «обмывать покойников». Девицы, занимавшиеся «собиранием» умерших и чтением над ними Псалтири, носили темную одежду. За труд они получали белье и носильные вещи умершего. Если не было специалистов-омывальщиков, издавна было принято, чтобы омовение умерших производили люди, не состоявшие в родстве с умершим. Согласно церковному поучению, матери не полагалось обмывать своего умершего ребенка, так как она обязательно будет его оплакивать, а это осуждалось как отступление от веры в бессмертие души: по христианскому вероучению, ребенок обретает райскую жизнь, и поэтому его смерть не должна оплакиваться. В народе сложилось поверье, что материнская слеза «жжет ребенка». В прошлом процедура омовения носила ритуальный характер, магическую, направленность. Она совершалась на полу у порога избы. Покойника клали на солому ногами к печи. Обмывали два-три раза теплой водой с мылом из глиняного, обычно нового, горшка. На атрибуты омовения - горшок, воду, мыло, гребень - переносились свойства мертвеца, его мертвящая сила. От них старались скорее избавиться. Вода, которой мыли покойника, называлась "мертвой", ее выливали в угол двора, туда где нет растений, где не ходят люди, чтобы здоровый человек не мог на нее наступить. Таким же образом поступали с водой, которой мыли посуду после поминок. Такова была и участь глиняных горшков для омовения: их выносили в овраг, на «рубеж» поля, на перекресток дорог, где, как правило, стоял крест, столб, часовня, там их разбивали или просто оставляли. Цель этих действий - предотвратить возвращение покойника, чтобы он «не являлся» живым и «не стращал» их. Эти места считались в народе страшными, и мало находилось смельчаков, которые решились бы проходить мимо них в глухую полночь. Свойства предметов омовения "омертвлять" живое использовались в практике вредоносной магии: "мертвую" воду колдуны употребляли для порчи молодоженов, кусок савана плотники заколачивали в дверной косяк при постройке дома, когда желали беды неугодному им хозяину. Мыло, употребляв¬шееся для омовения покойника, в домашней медицине применяли с иной целью - пода¬вить, умерить нежелательные явления: жены подавали его для умывания злым мужьям, чтобы их "злоба замирала", а девушки мыли им руки, чтоб кожа на них не дрябла. В настоящее время обмывание покойного совершается чаще всего в морге. Однако еще встречаются, особенно в деревнях, старушки-обмывалки. Из старинных обычаев, связанных с этим обрядом, уже многие забыты, в частности, магические свойства предметов омовения уже мало кто помнит. При одевании покойных провожающие их иногда испытывают затруднение в выборе цвета одежды и чаще всего предпочитают темную для мужчин и светлую для женщин. Но интересно, что в средневековой России хоронили, как правило, в белом. Это можно объяснить не только влиянием христианства, которое связывало этот цвет с духовной, младенческой чистотой христианской души - душа уходит к Богу такою, какой пришла на землю при рождении. Белый цвет одежды умершего - это натуральный цвет домотканого холста, с древности основного материала одежды русского населения. Магические свойства всегда приписывались женским волосам, отчего в старину замужней женщине считалось греховным ходить простоволосой, а в церкви всем - от девочек-младенцев до старух - полагалось находиться в головном уборе (что обычно соблюдается и теперь). Это отразилось и на погребальном костюме. Женщин было принято хоронить в платочках: молодых - в светлых, пожилых - в темных. Вообще одежда умершей девушки и сами похороны были в России особенными. Это связано с народным пониманием сущности смерти. Смерть молодой девушки была редким событием. Она воспринималась не только как переход в новое состояние, новую форму бытия, уже загробного, но и как особый этап этого бытия, подобный земному. Смерть молодых незамужних и неженатых людей совпадала в земной жизни с брачным возрастом, с поворотным этапом в земной жизни - браком. Это служило основанием для сопоставления и совмещения погребального обряда со свадебным. Не только у русских, у многих народов был обычай одевать девушку, умершую в рас¬цвете молодости, в подвенечный наряд, готовить ее к погребению, как невесту на свадьбу. На похоронах умершей девушки даже имитировали свадебный обряд, пели свадебные и подвенечные песни. Как девушке, так и парню на безымянный палец правой руки надевали обручальное кольцо, между тем как женатому человеку и замужней женщине кольца не надевали. Сейчас тоже встречается обычай хоронить молодых девушек в свадебном наряде, а на их поминках пить шампанское, имитируя несостоявшуюся свадьбу. В прошлом способ изготовления погребальной одежды подчеркивал ее специфическую функцию - предназначенности преисподнему миру. Одежда была как бы не настоящей, а лишь ее заменой, не сшитой, а лишь наметанной. Ее шили обязательно на руках, а не на машинке, нитку закрепляли, держали иголку от себя вперед; иначе покойник опять придет за кем-нибудь в свою семью. Имитацией была и обувь покойника: в кожаной обуви, как правило не хоронили, а заменяли ее матерчатой. В случаях, когда надевали сапоги, железные гвозди из них выдергивали. Онучи, надевавшиеся с лаптями, на ногах обвязывая так, чтобы крест, образуемый шнурками, приходился спереди, а не сзади, как у живых. Таким образом придавалось как бы обратное направление движению умершего чтобы он не мог вернуться назад в дом. Прежде был известен обычай помещать постель умершего и одежду, в которой он умер, под куриный насест и держать их там в течение шести недель (пока душа умершего, по поверью, находится дома и нуждается в одежде). Местонахождение одежды свидетельствует о связях души с образом птицы. В наши дни это поверье редко кто помнит. Некоторые родственники умерших сохраняют одежду и постель до этого срока, но большинство вещей, принадлежащих покойному, сжигают или закапывают. В настоящее время в обычае хоронить в новой, еще не носившейся одежде прослежи¬вается отголосок верования, что новизна одежды умерших - синоним чистоты, безгреш¬ности души, которая должна являться на тот свет чистой. Многие пожилые люди заранее готовят себе "смертный наряд". Хотя сейчас, чаще всего в силу экономических причин, бывает, что хоронят и в старом - мужчин обычно в темном костюме, рубашке с галстуком, женщин - в платье или юбке с кофтой, как правило, светлых тонов, но использование в качестве обуви специальных тапочек - явление повсеместное. Они входят в комплект похоронных принадлежностей (так же, как и покрывало, имитирующее саван) ритуальных бюро. Тапочки без твердой подошвы, как обувь, не предназначенная для носки, отражают вышесказанный обычай облачать покойного в "ненастоящую" обувь и одежду. Прежде (да иногда и теперь) при положении умершего в гроб принимали меры магической предосторожности. Тело брали не голыми руками, а надевали рукавицы. Избу посто¬янно окуривали ладаном, сор из избы не выносили, а подметали под гроб, направляя в сторону умершего. Эти действия отражают чувство страха перед покойником, восприятие его как воплощения вредоносной мертвящей силы, от которой необходимо себя оградить. Пока готовили гроб, омытого покойника клали, на лавку, застеленную соломой, в переднем углу избы так, чтобы его лицо было обращено к иконам. В избе соблюдали тишину и сдержанность. Гроб соответственно рассматривался как последний реальный дом умершего. Важным элементом собирания покойного на тот свет было изготовление гроба - "домовины", подобия настоящего дома. Иногда даже делали в гробу застекленные оконца. В местностях богатых лесом старались делать гробы, выдолбленные из ствола дерева. Использовались разные виды деревьев, но только не осина. Гробы устилались изнутри чем-нибудь мягким. Обычай делать из гроба имитацию постели сохранился повсеместно. Мягкая обивка, покрытая белым материалом, подушка, покрывало. Некоторые пожилые женщины собирают при жизни собственные волосы, чтобы набить ими подушку. Правила православного захоронения предусматривают класть в гроб мирянину, помимо нательного крестика, образок, венчик на лоб и "рукописание" - написанную или напечатанную молитву, отпускающую грехи, которую вкладывают в правую руку покойника, а также свечи. До сих пор сохраняется и легко объяснимый обычай класть в гроб вещи, которые могут якобы пригодиться умершему на том свете, корни его совершенно очевидно уходят в языческие времена.
